– Так с вами это тоже происходит... – голос графини дрогнул.
Фрида выпустила из рук кота, вполне возможно, что ангорского, дрыснувшего прочь в ближайшую дверь, только хвост мелькнул. Хватка ослабла от удивления. Нордический характер не позволял упасть тут же в обморок, тем более, что хоть один из трех присутствующих джентльменов, вероятно, ее бы подхватил. Хочется верить. Однако до сих пор Фрида все еще оставляла за собой надежду, что странности не коснутся всех, что Лорелей ошиблась в категоричном предположении. Сообщение от Тильмана, что фройлен Йергенсен прибыла на остров с теми же симптомами уже пришло на смартфон графини, но все еще оставалось непрочитанным – слишком занята она была другими тремя гостями.
Впрочем, как она растерялась, так она и нашлась.
Взглянула на Бауэра с очаровательным, удивленным уничижением, как будто не до конца веря, что он вот сейчас упрекнул ее в несостоятельности организатора свадьбы. Чтобы ей да было хоть что-то неизвестно о приготовлениях торжества. В ее доме. От ее подотчетного персонала.
– Мистер Бауэр, я понимаю ваше замешательство, – в голосе мелькнул северный лед, только на мгновение, но и этого достаточно, как осколка в сердце, – Дело в том, что моя семья со вчерашнего утра испытывает все то же самое, безо всякой связи с приглашениями. Персонал, занимающейся свадьбой был с тех пор допрошен о незапланированных развлечениях. Уверяю вас, если кто-то из моих людей и затеял эти злые шутки со всеми нами, то это произошло без нашего ведома, а значит этот некто он обладает невероятными актерскими данными, изрядной смелостью и пронырливостью, чтобы провернуть все без ведома кого либо в доме и в команде по подготовке торжества. И герр Раун далеко не тот человек, кто мог бы сделать карьеру фокусника или аниматора, и он знает об этом. Никаких туфель ему поручено не было, и в данной ситуации я склонна ему верить.
Если бы она знала... Если бы она знала, она бы активно участвовала в шутке. Нагнетала бы обстановку, загадочно улыбалась, говорила ребусами и утверждала, что скоро все станет ясно. Но в этом не было никакой уверенности у нее самой. 
По-королевски сцепив руки перед собой, Фрида тем не менее сохраняла такое спокойствие, какое должны бы сохранять лидеры стран на пороге войны, во время совета с союзниками насчет своевременности нажатия большой красной кнопки.
– Господа, я боюсь, что с чем-то странным и нам не принадлежащим столкнулись все мы. Я понятия не имею, что стало причиной, и что станет избавлением. Я бы и рада была открыть вам карты – если бы мне было хоть что-то известно. Даже если бы сказки были темой свадьбы, мы не тали бы планировать в счастливый день столько страданий. Шутка не была бы настолько злой.
Настолько злой, что ей не поцеловать собственного мужа и собственных детей.

«Со вчерашнего утра» - так она сказала. Вся семья Уайтхедов. Со вчерашнего утра. Эта мысль не давала Элиасу покоя. И следующая ее фраза: «…столкнулись все мы» - тоже. Кто все? После потрясающей речи мистера Бауэра, ему думалось, что говорится, вероятно, о гостях. «…как минимум, трое» - так сказал он.
«Как минимум, - думал Элиас, рассеянным взглядом провожая шмыгнувшего черте куда кота. Кот был, похоже, умнее их: бежал отсюда, пока мог. – Значит, есть вероятность, что эти галлюцинации коснулись всех гостей?..»
Маска в кулаке Берга, сжатая с судорожной нервной силой, превратилась в белый бесформенный комочек с печально свисающими вязками.
«Карантин» - думал он, слушая непривычно тихий, потрясенный голос герра Муна.
Лицо Элиаса было бледнее обычного, а на щеках горели алые пятна. Ему не было жарко, наоборот, впервые за долгие дни воздух казался приятно свежим. Грела злость. Жгла.
- Так вы знали… - Сказал он, глядя прямо в глаза леди Уайтхед. – Знали, что с вашей семьей что-то не так. Считать себя персонажем сказки – это серьезная патология. И вы видели, слышали, понимали, что ваши дети и ваш муж, взрослые люди, думают, будто они сказочные герои, им что-то мерещится, снится… а вы, леди Уайтхед, продолжили готовиться к свадьбе? Торжество должно состояться, даже если родные вам люди сходят с ума? Господи…
Покачав головой, он усмехнулся – потрясенно, неверяще.
- И теперь, когда вы говорите «все мы», вы имеете ввиду гостей? Сколько их, в общей сложности? Около ста человек? Если с каждым происходит нечто подобное… Вы понимаете, к чему это может привести? Коллективный иск о моральном ущербе, о котором упомянул герр Бауэр, как последствие – ничто, по сравнению с сотней медленно сходящих с ума людей. А что делаете вы, леди Уайтхед? Карантин, как сказал мой зять? Или, может быть, вы организовали эвакуацию гостей, поняв, что творится ужасное? Нет. Вы прогуливаетесь тут, наблюдая за приготовлениями к свадьбе. У людей вокруг едет крыша, вы знаете, что это происходит со всеми, - и тратите время на инспектирование сервировки столов?!
Несмотря на злость, Элиас чувствовал облегчение от того, что из Уайтхедов перед ним леди, а не лорд. Лорду Берг, в жизни не поднявший ни на кого руки, заехал бы в челюсть. И никакая мизофобия не помешала бы.
- Мы не останемся до вечера, герр Мун. – Сказал он, в пылу гнева совершенно упустив из виду, что Тобиас коснулся его. – К тому же, вы говорили, что связь плохая – не нужно звонить. Мы покинем остров вместе с герром Бауэром. А леди Уайтхед, надеюсь, подскажет, как это сделать побыстрее.

Есть у мужчин такая привычка – подозревать в женщине идиотку. Поскорее поставить под сомнение компетентность и серьезность персонала, что она подобрала, да и ее самой до кучи. Не может же такого быть, что они в своих тирадах не сообщают ей ничего нового, указывают на подводные камни, которые она уже успешно прошла и оставила позади. Не может же такого быть, что женщина уже задалась всеми этими вопросами, заломила по всем этим поводам руки, обсудила все это на семейном совете, и сейчас делает то, что она делает, из каких-то здравых побуждений. Только из собственной заносчивой тупости может отдельно взятая графиня продолжать приготовление ужина и проведывать самочувствие своих гостей.
Фриде очень наскучили такие мужчины. И вообще по жизни, и за одну только тираду герра Берга. Другое дело, что в его словах мелькнуло что-то знакомое. Фрида слышала этот голос, когда он был совсем юным, детским. Этот голос рассказывал ей, что знает все четыре действия арифметики (да еще с дробями!), рассказывал про квадратные мили других стран, про численность населения. Этот голос как-то зимой, приглушенный окошком теплого домика, вызывающе грозил посадить ее, Фриду, на печь. Повернув голову к Бергу, Фрида заглянула в его глаза, далеко, еще дальше, где блестел осколок зеркала. Этого не может быть. Там не может быть осколка.
Выдохнув, она вернула свое внимание Бауэру, и посмотрела так, как айсберг смотрел на "Титаник".
– С нами странное начало происходить вчера, мистер Бауэр. Позвольте, разве вы, когда прочли приглашение, заподозрили, что то же самое происходит со всеми вашими знакомыми? Вот и мы нет. Мы сочли это собственным недомоганием и переутомлением. Подозревали... Вплоть до грибочков во вчерашних трапезах, добавленных по ошибке. Признаться, надеялись, что к утру пройдет. А когда не прошло – то гости уже начали прибывать, и до встречи с вами я не знала, что кто-то еще подвержен тем же странностям. Я до сих пор не знаю, все ли гости с теми же симптомами. Понятия не имею, как это началось и что с этим делать. Мой муж в данный момент занят звонками врачам, терапевтам и другим профессионалам, а после того, как я сообщу ему о вас, вероятно, попытается связаться так же тем гостям, кто еще в пути. Однако тем, кто уже проделал такой долгий путь, я считаю своей обязанностью предложить если не торжество ради торжества, то хотя бы ужин и ночь в теплой постели. Это меньшее, что я могу для вас сделать. Если вам кажется, что вам лучше будет уехать немедленно – знакомый вам герр Раун довезет вас до причала, – она понимала, что и эти люди в замешательстве, смятении и панике, ждут от нее объяснений, обвиняют ее в происходящем и выплескивают зло. То, что она может объяснить – она объяснит, но может она не так много, а виновата так вообще ни в чем. Выдержав паузу, Фрида вздернула бровь, – Я не верю, что все мы и правда герои сказок. Вы сами знаете, что это бред. Но несмотря ни на мое мнение, ни на законы физики, вам, господа, в моем обществе зябко, хоть я и не оснащена под юбкой кондиционером.

Отредактировано Frida Whitehead (2017-10-22 00:19:30)

Вот так. Принятое несколько минут назад решение и облегчение по этому поводу рассыпались в пыль. Элиас очень четко осознал это, пока говорил мистер Бауэр, потому что суть речи нового знакомого сводилась к одной простой мысли: ничего по-прежнему не понятно, и что делать по-прежнему неизвестно. И даже если вся сказочная галиматья была заразной, то что? Забаррикадироваться на острове и сходить с ума, пока светила разума от медицины не сообразят какой-то выход? А прежде – пока не поверят? Бред. И любая вариация при незнании причины будет бредом. 
«О господи…» - думал Берг, так же сжимая в кулаке несчастную маску. Руки в перчатках вспотели, но оставались холодными. Красные пятна пропали со щек. Он понимал сейчас, что наорал на графиню вовсе не из-за возмущения ее поведением или ее решениями, поскольку последних, действительно, просто не знал. Да и ее саму не знал настолько, чтобы подвергать осуждению.
«Она – хозяйка здесь, - думал он, - и на нее свалить вину легче всего. Проще. Быстрее. Особенно, когда она говорит, что тоже ничего не знает»
Но за тот долгий, пристальный взгляд, которым одарила его леди Уайтхед, Элиас успел не только успокоиться, словно все его чувства вдруг покрылись инеем. Он успел вспомнить, что видел эти глаза – в детстве. Сияющие, ледяные глаза, на которые они с Гердой смотрели через окно. И взгляд, холодный, пронизывающий как зимняя вьюга, - Герда вскрикнула и испугалась. Элиас помнил это. Помнил, как умирали птицы в лесу, замерзали прямо в гнездах, когда эта женщина просто проезжала мимо в санях. Помнил, как замерзал он сам, следуя за ней. А потом…
«Так вот она какая, Снежная королева»
И пока она говорила, с потрясающим спокойствием объясняя мистеру Бауэру и им всем, что уже предпринято, Элиас вдруг увидел в ней не графиню Уайтхед, не Ее Снежное Величество – только теперь он разглядел в ней живого человека. Такого же обеспокоенного и растерянного перед происходящим, как он сам, герр Мун или герр Бауэр. Но в отличие от них, у нее были дети, тоже попавшие в заварушку. И гости, которым придется объяснить все это и как-то избежать общей паники. 
- Простите, леди Уайтхед. – Сказал Элиас, когда она замолчала. – Я повел себя недостойно, наговорил очень много лишнего. Сорвался. И я…
Вой ударил не по ушам – по мозгу, прошел по нервам как электрический импульс, вздернул первобытные инстинкты: бежать, прятаться – волк! Элиас вздрогнул, по коже пошли мурашки, казалось, что волосы на затылке встают дыбом. Медленно, как во сне, он обернулся. Окинул взглядом фигуру зятя – от кончиков пушистых черных ушей до модных сапог. И в этот момент разум Берга отключился. Осталась одна только память об истериках Хелле, которые часто случались с ней в период послеродовой депрессии.
Шагнув к герру Муну, Элиас встал прямо перед ним. Из разжатого кулака выпала маска, спланировала на пол. Подняв руку, Берг молча схватил зятя пальцами за кончик носа и потянул вниз, вынуждая опустить голову.
- Тобиас! – Сказал он резким, хлестким, лишенным всяческих эмоций голосом. – Смотри на меня. Смотри мне в глаза. Ты помнишь, кто я? Сколько тебе лет? Как зовут мою сестру?
Вопросы следовали один за другим – быстрые, точные, нацеленные только на то, чтобы приковать внимание герра Муна к фактам его жизни: настоящей, а не той, где он выл по ночам на Луну. У самого же Элиаса мыслей не было вообще: ни о том, что зять, будучи не в себе, может напасть на него, ни о будто оставшихся в другом мире леди Уайтхед и герре Бауэре, ни о чудесных мохнатых ушах, что торчали из-под стильной стрижки. Мизофобия, забытая второй раз в жизни, тоже словно осталась в ином мире.

Отредактировано Elias Berg (2017-10-22 18:54:19)

Бергу Фрида кивнула с таким видом, что она и отпускает все грехи, и не очень-то обижалась изначально. Пару минут назад ей действительно пришлось вспомнить о том, что этим люди уже неделю пребывают в том же замешательстве, в котором ее семья находится всего сутки, и теперь они хотят ответов, а потому на нервах могут и не сдержать.
Правда, она по прежнему ни в чем перед ними не виновата.
– Ну, вы-то, разумеется, как только обнаружили у себя сказочные порывы, точно вычислили, что вам следует предпринять и как это лечить, и, я смотрю, добились головокружительных результатов, – все так же невозмутимо отозвалась Фрида, и стрельнула взглядом на карман, в котором он спрятал злосчастную туфлю.
Продолжить бессмысленное по словам самого же Бауэра пререкание не вышло, потому что холл сотряс протяжный вой. Естественно, Фрида почувствовала испуг, потому что вой не был человеческой пародией на животное, это был настоящий волчий вой, а она знала, как звучат настоящие волки на настоящем севере, где ее семья возводит ледяные отели.
– Дорога, но не волнуйтесь, я стою гораздо больше, – отозвалась Фрида, упрямо выглядывая из-за Бауэра. Видеть у людей отросшие животные части тела, как ни странно, было для нее уже почти привычным делом. Вчера хвост у сына, теперь вот, один из гостей обзавелся ушами и воет волком. В прямом смысле. Мистер Мун, значит, волк. Волки в сказках обычно пытаются разрушить постройки или откушать бабушек, закусывая внучками. Кроме того, они разговаривают и строят коварные планы с переодеванием, но этот волк, кажется, еще не вполне привык к своим ушам, а чтобы не оставлять защиту себя и остальных на одного только Бауэра с вазой наперевес, Фрида достала телефон и тронула кнопку тревоги.

Сигнал шёл из холла, совсем близко. Взгляд на план дома - и Уэйд рванул туда. Его глазам предстали: пара мужчин, один из которых успокаивал другого, ещё один упавший гость и хозяйка дома собственной персоной, со стороны которой он и выбежал, не сразу ощутив идущий непонятно откуда дубак.
И лев. Огромный, мать его, лев.
Когда видишь льва рядом с людьми, если те не дрессировщики - то не разбираешься, с каким настроением он рычит. На дрессировщика в этой пёстрой компании смахивал разве что тот, с ушами, хотя обычно работники цирка и не надевали косплей для солидарности с подопечными.
В происхождение ушей вникать было некогда, смотреть на его руки, чтобы увидеть там когти - тоже.
Крис быстро оттеснил леди от зверя за себя - не до церемоний. Вторым рывком потянул к ней же вбок и вверх упавшего гостя за локоть, надеясь придать ему вертикальное положение, но не следя за тем, насколько ему это удалось. Всё это он делал, держась левым боком ко льву, почти вплотную - мутировавшей руке клыки и когти будут не так страшны. Правая уже достала пистолет. Кинется ли лев к группе хозяйка-упавший или к двум другим, он успеет. Только бы не запаниковали.
- Спокойно, - тихо и медленно сказал Крис, наверное, всем сразу, но почему-то больше льву. Его посетило странное желание отбросить пистолет и поговорить с ним, как зверь с зверем. Только вот взгляд его зацепился за кисточку на хвосте. Знакомая кисточка. Он определённо её видел, совсем недавно. Буквально вчера.

Отредактировано Christopher Wayde (2017-10-25 17:55:22)

- Да? – Элиас убрал руку от лица зятя, с трудом подавляя мысли о микробах, которые могли остаться на перчатке. – А выли вы, должно быть, от избытка чувств, герр Мун? Впрочем, я рад, что с вами все в порядке.
И хотя голос по-прежнему оставался ровным и безэмоциональным, Бергу и самому хотелось завыть. В первую очередь потому, что стоять спиной ко льву, готовому к атаке, было откровенно жутко. Но и к резким движениям переходить не стоило. Поэтому Элиас наблюдал за хищником искоса, чуть повернув голову. И, надо сказать, ноги слабели в коленях.
Вариантов появления льва в холле первого этажа графского поместья Берг видел немного: либо у графини был еще один кот, что вряд ли, либо – по аналогии с ушами Тобиаса – это был не столько зверь, сколько гость. А при таком раскладе шансы на выживание возрастали: с человеком, пусть и в шкуре хищника, уладить дело проще, чем с животным. 
Опять же, охранник появился как по мановению волшебной палочки и вроде как держал ситуацию под контролем. Хотя навыков дрессировщика, наверное, не имел.
«В крайнем случае, - думал Элиас, - отвлечет льва на себя. Уже польза»
Причин, чтобы оставаться тут, больше не было, в этом герр Мун оказался прав. Не было и желания: все, что можно сказать на данный момент, сказано – пришло время обдумать это. А наличие хищника не располагало к полету мысли.
Кивнув на слова зятя, Элиас пошел за ним. Спокойно, размеренно, без всякой рысцы. Один раз оглянулся: леди Уайтхед защищали двое мужчин. Вспомнились птицы, замерзшие заживо в гнезде, оледеневшие до ствола деревья. Возможно, Ее Снежное Величество и сама могла защитить кого угодно.

Отредактировано Elias Berg (2017-10-25 20:42:13)

– Это мой сын, – негромко произнесла Фрида, как только пришла в себя.
Она, можно сказать, не заметила ни вбежавшего члена команды охраны, ни того, что Бауэр упал, ни того, что Берг срочно откланялся, вместе с Муном, которому от собственного воя вроде бы полегчало.
Когда вчера у Элджи вырос хвост и выяснилось, что он (Трусливый) Лев из сказки про страну Оз, Фриде труднее было осознать масштаб трагедии, потому что это был только хвост. Возможно, в ее голове нарисовалось нечто, похожее на костюм из классической американской экранизации, но вероятно, она не до конца отдавала себе отчет, что вслед за хвостом может последовать все остальное, и не только детали.
Это трудно было уложить в голове – собственно, до этого момента оно и не укладывалось – что в самой настоящей реальной жизни может произойти превращение, и теперь Фрида не знала, что думать и как реагировать. Примерно как ее открытие вчера, что она грозит заморозить всю свою семью – с фактом полноценного льва пришлось мириться и считаться до того, как ему нашлись объяснения.
– Это мой сын, – все так же огорошенно повторила Фрида, и немного обошла льва, чтобы заглянуть ему в глаза.
Конечно, она боялась, но гораздо страшнее было бы выяснить, что вот, превращение завершено, и теперь ее милый мальчик... Все еще милый, по-своему, но не совсем мальчик. Фрида не сомневалась, что это он – у какого еще льва в этом доме был бы инстинкт ее защищать. Да и кисточка правда знакомая.
– Элджи, – Фрида присела ближе к голове и протянула руку к косматой гриве, – Элджи... Как же ты это...
Ни волк, ни разгневанный немецкий адвокат так не пугали ее, как перспектива, что с человеческим образом сына тоже придется срочно попрощаться.

"Мистер Уэйд". Какой вежливый лев. Сказал бы ему кто-нибудь, что он спокойно подпустит вверенного ему клиента к дикому зверю - дал бы в лицо. А что этот лев будет обладать человеческим разумом... То есть, человеческий разум львом. Телом льва.
Он был чертовски рад, что сам, превращаясь в какого-то Халка, сохранил ясную голову. Ну если не считать маячившей в мыслях грёбанной девчонки.
Крис сделал шаг в сторону, дабы не мешать воссоединению матери с сыном, но и недалеко, чтобы подхватить леди в случае чего. У него никогда не было детей, превращающихся в диких животных - да и работодателей тоже - но он мог представить, к какому шоку это может привести благовоспитанную даму. Заодно вспомнить, есть ли в поместье штатный врач. Если тот ещё в состоянии пользоваться руками, а не лапами, крыльями или щупальцами, например. Хотя сам хорош.
- Леди Уайтхед, как только... - вы будете в состоянии, - у вас или лорда Уайтхеда появится свободное время, могу я узнать ваши соображения по поводу этой ситуации? И предполагаемые дальнейшие действия?
Ни в коем случае не допрос, но начинать что-то делать надо было уже, если не вчера. Хотя бы собирать информацию. Незадолго до сигнала тревоги он пытался связаться с начальницей, но та куда-то запропастилась. Сейчас получит отмашку по связи и пойдёт "выгуливать" Муна.
Уэйд смотрел на мать и сына и понял, что они будто уменьшились в размерах. Стали какими-то более низкими. Ненамного, может, сантиметров на десять. Одновременно, он ощутил покалывание в правой части грудной клетки и вверх по ключицам и шее. Ворот куртки был чуть расстёгнут, и если бы кто-то обратил внимание, то увидел бы за ним крупную, зеленовато-стальную чешую...

Мало того, что сын прибежал в образе животного, так еще и говорил человеческим голосом, да так вежливо, приятно, вот как учили. Тут бы и Фриде наконец осесть в обморок, но никак не получалось. Это было бы удобно. Чуть что, чуть сложная ситуация – прилегла, поразмыслила за жизнь, выключилась из действия, потом включилась обратно, с готовым решением. Однако сейчас ни обморок не удавался, ни размышления, ни какие-либо решение, о которых можно было бы сообщить мистеру Уэйду.
Не растерялась Фрида теперь уже на автомате, графья и прочая аристократия иногда как-то это умеют, не терять лица и произносить слова, невыносимо уместные. Продолжая разглядывать льва во все глаза и как-то рассеянно гладить грифу, она лишь немного повернула голову к охраннику.
– Да, разумеется, мистер Уэйд, и спасибо за вашу скорую реакцию, – она была слишком занята сыном, чтобы заметить, как ростом тот уж норовил превысить всех баскетболистов, – Я сообщу о случившемся мужу, мы будем держать вас в курсе дела. И я полностью поддерживаю Элджернона, пожалуйста, проследите, чтобы мистер Мун не столкнулся с какими-либо неудобствами, как и другие гости, у которых могут обнаружиться подобные порывы.
Она проговорила это таким ровным, почти мягким голосом, как по записи. Но протокол в ситуации действительно был один, чего ей выкручиваться? Будут думать. Она с Маркусом, с Элджи... Видимо, теперь все будут думать и пытаться хоть в чем-то разобраться, включая самого Муна, и Берга, и Бауэра, так же спешившего ретироваться.
– Прошу прощения за доставленные неудобства, мистер Бауэр, мы непременно вам сообщим, если хоть что-то выяснится, – так же дипломатично отозвалась Фрида, все еще не отводя взгляда ото льва, и наконец ее голос снова упал, когда она обратилась к сыну.
– Элджи, дорогой, но как же ты теперь... Ты теперь так насовсем? Ты не можешь превратиться обратно?
Если у алтаря разляжется лев, то у гостей в первую очередь возникнут совсем другие вопросы, чем таковые о местоположении невесты.

- Чудовищно странно. Спасибо, - ответил Крис прежде, чем выразить леди кивком: "Принято, жду вестей", - и выйти исполнять поручение, оставив даму с сыном-(ещё)-львом наедине. За годы работы ему втесалось в голову одно: отвечаешь за чужую безопасность - себя жалеть нельзя. Хоть такой бред случался с ним впервые, по серьёзности было кое-что, что не уступало. Пока что. Поэтому видишь ЧП - оцениваешь - действуешь. Потом можешь хоть бить стекло из личных запасов и напиваться до зелёных... А впрочем, не надо, а то ещё и эти здесь появятся.
Держа в руке - ещё целой - телефон с открытым планом дома, он увидел в окно Муна с Бергом и поспешил за ними, однако, держась на приличном расстоянии. Уэйд тоже был рад выйти на свежий воздух. Рад был делать хоть что-нибудь и как можно больше, чтобы не думать: почему-то именно сейчас жалеть себя очень хотелось.

– Если ты спрашиваешь, не больно ли это, то нет, не больно, – поспешил улыбнуться Элджи, – это же волшебство, а не проклятие, или Гарри Поттер.
На самом деле, оба раза так волновался за Фриду – что ей грозит опасность и что она расстраивается – что совсем не заметил, как произошло превращение. Даже голова не закружилась. Наблюдать за чужой трансформацией было гораздо интереснее, особенно львом, у которого все органы чувств работают куда лучше, чем у человека.
Он снова обнял Фриду, пока в холле не появилась новая партия гостей. К счастью, у произошедшей сцены не оказалось свидетелей – персонал как раз провожал прибывших в их комнаты на третьем этаже.
– Не волнуйся, ма, – он отстранился и отпустил ее руки, – видишь, я могу превращаться обратно, даже хвоста не осталось.
Тот совершенно не подходил к парадному костюму, висевшему в гардеробной. Элджи до сих пор не решил, стоит ли тот надевать, если Моник так и не проснется к церемонии.
– Ты знаешь, кем были те люди? – Волк, его спутник, принц с туфлей. Гостей оказалось проще опознать по сказкам, чем по именам, хотя они с Моник вместе составляли списки и отправляли те на фирму, печатавшую приглашения.
Свадьба по их меркам предполагалась достаточно скромной, только люди, которых нельзя не пригласить. Да, с половины континентов, но это потому, что они много путешествовали и заводили хорошие знакомства везде, куда заносила отца работа.

– Со мной все хорошо, – тихо произнес Элджи, очень стараясь успокоить Фриду. Меньше всего он хотел, чтобы она волновалась, а за него, как за папу с Лорелей, она не умела не переживать. Даже когда они сказками не обрастали.
С Принцем проще всего, хотя логичнее было ожидать хрустальную туфельку и размером поменьше, а то намеряет себе десяток невест, и что делать с британским законодательством, или барышни жребий тянуть станут?
Подвалы у них обширные, даже если отец займет половину бывшими женами, волку угол останется, а ночью, пока остальные в безопасности спят по своим комнатам, можно будет выпускать побегать. Хотя, если у Элджи получилось превратиться обратно в человека и даже без хвоста, то и господин Волк должен так уметь, вопрос, захочет ли учиться.
Кай пугал больше всего, хотя с виду такой интеллигентный молодой человек. Хотя, пугал не как человек, а как персонаж.
– Но тебе же не хочется его усыновить, выдать ледяной паззл и усадить тот собирать, пообещав пару новеньких коньков? Сомневаюсь, что он бы соблазнился коньками, и сейчас почти лето, – не то, чтобы в их широтах была большая разница. – Снежная Королева жила совсем одна в своем далеком северном дворце, а у тебя есть мы. Тебе не нужен еще какой-то мальчишка, пусть Герда его перевоспитывает.