Граф Маркус Уайтхед смотрел на маленький блестящий ключик на прикроватной тумбочке. Если бы вы спросили его, он мог бы поклясться, что еще минуту назад ключика на прикроватной тумбочке не было, и вместе с тем ключик казался ему очень знакомым. Это не был ключик от одной из комнат второго этажа, гостевых комнат, или апартаментов персонала. Такими ключиками в поместье запирались кладовые, находящиеся в цокольном этаже, и еще ниже, в подвалах. Но на этом ключике, не как на остальных ключиках от кладовых, не было обозначения, которое бы подсказало, какую дверь он отпирает.

Она приоткрыла глаза, как только Маркус не отозвался на шутку. После двадцати с лишним лет брака, да еще такого успешного, жена о своем муже чуяла даже то, как вокруг него менялась атмосфера. Выдохнув усмешку в ответ на ее слова, он на что-то отвлекся, и так серьезно. До сего момента им удавалось как-то отодвигать происходящее сумасбродство куда-то на фон. С детьми все в порядке и ладно, даже к ограничениям они вот-вот приноровятся, но теперь началась материализация посторонних предметов, и это очень мешало сохранять самообладание, даже при нордическом характере Снежной Королевы.
Приподнявшись на локте и вглядевшись в темноту, Фрида посмотрела на мужа, затем на ключ, затем стала выбираться из постели. Вместо тепла с плеч спала уютная тяжесть одеяла.
– Я с тобой.
Возражений тут даже не могло быть.
Бодрость вернулась сама, и тут же к ней прибавились озадаченное волнение. Пока еще не паника. Не может же такого быть, чтобы к лишнему ключу обнаружилась лишняя дверь. Хотя Фриде тут же вспомнилась...
– Утром одна гостья мне говорила, что ей показалось, будто в доме что-то с комнатами, – произнесла она, возвращаясь из гардеробной со своей пижамой, – Менялись у них на глазах, как-то так она сказала.
Подойдя к мужу, Фрида взяла посмотреть ключ, так же не нашла в нем ничего зловещего, вернула, а затем взглянула очень серьезно:
– Что бы это ни было, я с тобой.
Теперь уже правда нельзя и предположить, что происходит. Это странное проклятие расползалось, как опрокинутый мед, медленно пропитывая семью, гостей, кажется, теперь еще и все поместье. Если в подвале действительно обнаружатся трупы... Фриде важно было напомнить Маркусу, что и через это они пройдут вместе.

Более странно, чем спать в пижамах, было только идти в пижамах, под руку, по всему дому, да еще с таким обеспокоенным видом. Фрида не сомневалась, что выглядят они и в такой момент роскошно, но все равно было непривычно, что вот уже лестница, и ее каблучки по ней не цокают, и от мужа не веет привычным дневным одеколоном. Она сама была даже без макияжа и укладки, как будто обычная женщина, поднятая среди ночи.
– Да, идем, – кивнула Фрида, и они отправились в сторону лестницы вниз.
На некоторых из дверей в кладовые были даже красивые, аккуратные таблички, что в них хранится, для удобства не только приезжего, но и постоянного персонала. Все же Уайтхеды предпочитали разнообразить свои трапезы, потому запасов было много и они были рассортированы. Чтобы ничего не искать в случае мимолетного каприза.
Внизу же в табличках не было необходимости. Лестница, ведущая в подвал, была лучше освещена, и само помещение было оформлено еще более скудно. Хорошо прокрашено, с прочным полом, но не вешать же сюда оригиналы Рембрандта для оживления обстановки. Двери, подземная тишина, тихо урчала только машинка для льда, ближайшая к лестнице. Фрида отвлеклась на нее. Подойдя, она открыла ее, изнутри дыхнул мороз. Там лежали аккуратные, правильные кубики, приветственно заблестевшие в свете желтой лампы. На самом деле, в них очень хотелось лечь. Прямо внутрь. Свернуться калачиком, и пусть они обнимут ее, и сверху насыпятся новые. Протянув руку, Фрида прикоснулась, с таким видом, с которым обычно старый богач чахнет над своим златом, перебирает алмазы или документы о присвоении акций.
Ей удалось себя одернуть. Она взяла только один кубик льда, сама не поняла, зачем, и сунула в карман.
– Извини, – вернувшись к мужу, Фрида кивнула ему на ближайшую дверь, – Давай сразу все проверять.
Здесь тоже все заперто, ключи у управляющего. Все, кроме одного.

Фрида в ответ крепко сжала его руку.
Она продолжала хмуриться, не уверенная, что в данной ситуации отсутствие новостей – хорошая новость. Пустая комната была лишь ненамного менее пугающей, чем если бы там нашлось то, что предписывала Маркусу сказка. Так это было как будто приманкой, или намеком, что пустую комнату наполнять придется ему самому, и что кто-то будет прилагать к тому усилия. А пока ничего.
Сделав осторожный шаг внутрь комнаты, Фрида остановилась, будто надеясь, что так завеса спадет, но в комнате по прежнему упрямо оставались лишь четыре угла да стены. Здесь можно было бы что-то хранить. Запасы, инструменты, старую мебель. Или трупы бывших жен, но здесь ничего не было.
Дойдя аж до противоположной стены, Фрида коснулась ее, будто та могла оказаться не настоящей, а лишь куском ткани, например. Стенка была стенкой, и даже легкое постукивание не показало лишних пустот. Не тянуло сквозняком, намекнувшим бы на щели и тайные проходы.
– Что же это все значит, – негромко произнесла Фрида, возвращаясь в коридор. – У меня ощущение, что тебя дразнят этой комнатой. Что тут было бы очень удобно хранить...
Заканчивать фразу не было нужды.
Они с мужем тихо затворили дверь, и заперли.
Постояв еще, хмурясь и пытаясь сделать хоть какой-то вывод, додуматься хоть до какого-то решения, Фрида взяла наконец у Маркуса ключ. Она вспомнила, как гостья говорила, что потеряла дверь в свою комнату, или куда там... Перехватив ключ поудобнее, Фрида вонзила его острым краем в дверь, и процарапала небольшой крест. А то у них ни мела, ни краски, ни помады с собой... Может и к лучшему, все это проще было бы стереть, в одной сказке так и получилось.